I say SuJu, U say Oppa!
Внезапно в предыдущей записи с фанфиком закончилось место, приходится заводить новую.
Virtue and vice
Автор: Lady Simple
Фэндом: Super Junior
Персонажи: Ынхек/Донхэ
Рейтинг: NC-17 [когда-нибудь хд]
Жанры: RPS, AU
Предыдущие
7 главаДонхэ в замешательстве смотрел вслед гордо дефилирующему из церкви Хекдже, размышляя, как же ему поступить: отказ ехать с ним вызовет череду вопросов от недоумевающих родителей, да и времени на дорогу он потратит немало, согласившись же вновь обречет себя на приставания и двусмысленные намеки со стороны Ынхека, судя по всему и не думающего отступать от затеянного.
Устало опустившись на ступеньку у алтаря, он спрятал лицо в ладонях.
— Отец, как вы считаете, — мысленно почувствовав приближение старика, не поднимая головы, спросил Донхэ, — если демон-искуситель сам преследует меня по пятам, что мне делать? Куда бежать?
Настоятель присел рядом с ним, с отеческой заботой глядя на уже повзрослевшего, но все еще наивного и неопытного ребенка, впервые столкнувшегося с серьезной жизненной проблемой. С проблемой настоящего выбора.
— Ты ведь сам сегодня читал об этом людям, мой мальчик. — Святой отец загадочно улыбнулся. — Как же так получается, что ты не понимаешься смысла прочитанных строк?
— Я понимаю! – Вспыхнул Донхэ, нервно теребя пальцами рукав. — Просто все это сложно, и даже очевидные вещи теперь вдруг стали слишком трудновыполнимыми…
— Если ты хочешь сохранить веру, стоит победить искушение, избавиться от его источника.
— Ну что же мне, убить его? — Донхэ сокрушенно покачал головой. — Надо оградить себя, но я не знаю, как. Он подобрался слишком близко.
— И все же ты совершенно ничего не понимаешь. – Вздохнув, старый священник поднялся на ноги и, отряхнув полы рясы, поучительно посмотрел на грустного парня. — От искушения не скроешься, оно будет преследовать тебя всю твою долгую жизнь – не одно, так другое. Наша святая истина в том, что мы встречаем его без страха, с высоко поднятой головой, с глазами, полными веры. Наша вера дает нам силы бороться, дает силы побеждать. Это вера в себя, Донхэ, вера в то, что ты сможешь, пусть даже путем страданий, преодолеть земные страсти. Поэтому ты не должен прятаться, а должен встретить его лицом к лицу, и понять, сильна ли твоя вера, сможешь ли ты пройти через это.
— Что будет, если я не смогу? — Голос Донхэ дрогнул от волнения.
— Взрослеешь, Сын мой, — Старик тепло сжал его ладонь и помог подняться на ноги. — Раньше ты считал, что справишься со всеми невзгодами и выйдешь победителем из любого поединка с судьбой. Сохраняй веру. Она поможет тебе.
— Вы даже не представляете, в какой я беде, Отец. — Прощаясь, пробормотал парень.
— Я видел. У твоего «демона» белые волосы и чистые глаза.
Донхэ стыдливо вжал голову в плечи, словно нашкодивший котенок, но старик ободряюще сжал его плечо.
— Лицом к лицу, Ли Донхэ. Я буду за тебя молиться.
— Спасибо вам. — Донхэ наскоро перекрестился и быстрым шагом двинулся в сторону своего неизвестного, зыбкого будущего - единственной оставшейся у забора машины, из которой доносились мощные басы современной музыки.
— Ну ты и тормоз! — весело воскликнул Хекдже, как только Донхэ с грациозностью бегемота плюхнулся на переднее сиденье, чуть не запутавшись в полах своих длинных одежд. — Музычку оставим или, может, поболтаем?
Не удостоив его ответом, Донхэ молча прибавил громкость на магнитоле и откинулся на спинку кресла. По радио играла Sorry Sorry Answer - одна из его любимых балладных песен некой молодежной группы – медленная, мелодичная, тягучая, словно патока.
— О, одобряю. — Ынхек дал по газам. — Я недавно под эту песню ставил номер в клубе, как раз сейчас последние две недели будет продолжаться прогон. Наверное, говорить такое нескромно, но танец офигенный.
— Как будто ты знаешь, что такое скромность. — Отчужденно пробормотал нахмурившийся Донхэ, пытаясь выветрить из головы внезапно всплывший образ танцующего Хекдже. — То, что ты мне вчера продемонстрировал – это оттуда?
— Нет, ты что. То была чистая мгновенная импровизация. За мое выступление, тем более приватное, придется платить уже реальные деньги, одними поцелуями не отвертишься. — Сказав это, Ынхек прыснул. Определенно, стоило произнести эту фразу хотя бы для того, чтобы увидеть, как по щекам парнишки лавой растекается яркий румянец.
— Жаль, была бы неплохая сделка. — Сквозь зубы процедил брюнет, старательно отводя взгляд.
Ынхек хмыкнул. Донхэ не был бы Донхэ, не попытайся он огрызнуться даже в такой щекотливой для него ситуации.
— Для тебя я могу отступить от правил, если ты так сильно снова хочешь увидеть стриптиз в моем исполнении.
— Я же шучу, кретин. – С апломбом проговорил Донхэ. - Даже уже бы последний идиот понял, что я не хочу ни видеть твои танцы, ни тем более платить за них поцелуями.
— Я понял. Тоже шучу, тупица, сказал же, что здесь поцелуями деньги не заменить.
Обменявшись любезностями, оба замолчали, переводя дух.
— Хотя как знать. — Первым нарушил молчание Хекдже. — Донхэ, а ты умеешь танцевать?
Донхэ недоуменно уставился на него.
— Я сказал что-то очень странное? Или у священников на роду написано, что они не танцуют?
— Нет, я просто не ожидал такого вопроса. — Он задумчиво замычал, перебирая в голове воспоминания. — Я занимался танцами лет в тринадцать, примерно на протяжении лет трех. В целом танцую неплохо, но давно не было практики.
— Это легко исправить. — Хекдже удовлетворенно кивнул.
— Ха. До твоих «шедевров» мне все равно далеко, я даже и пытаться никогда не стану.
— Ты о стриптизе? Вчерашнее покоя не дает? — Ынхек довольно хихикнул, а потом серьезно посмотрел Донхэ в глаза. — Все-таки когда-нибудь ты станцуешь для меня.
Донхэ возмущенно фыркнул.
— Да прямо сейчас! Хекдже, ты, кажется, совсем забыл, с кем разговариваешь.
— С псевдо-святошей, который запутался в своих ощущениях и боится сам осознать свои желания.
Донхэ вздрогнул, мысленно сопоставив его фразу с напутствиями своего наставника. Нужно быть честным, чтобы понять, с чем (или с кем) сражаться.
Машина плавно свернула к высокому забору, обрамленному высокими многолетними деревьями, скрывающими ее от других глаз, и остановилась в тени. Ни заезжать во двор, ни выходить из машины Ынхек не спешил.
— Хэ, давай начистоту, — хриплый голос, которым он его позвал, горьким горячим шоколадом растекся по воздуху, поднимая на коже волны уже привычного необъяснимого трепета. Донхэ повернул мгновенно одеревеневшую шею, сталкиваясь с заинтересованным взглядом напротив. — Я тебе нравлюсь?
Донхэ сглотнул, плотно сжав челюсти и боясь выдавить из себя хоть какой-нибудь звук.
— Боишься сказать, что ответ положительный, потому что Он разозлится? — Ынхек насмешливо вскинул бровь и тут же удивленно вскрикнул – Донхэ, яростно сверкнув глазами, крепко ухватил его под локоть, дергая на себя.
— Может, лучше я скажу, что меня в тебе бесит? — Разъяренно зашипел священник. — Твое наплевательское отношение к другим, в частности, ко мне. То, что для тебя шутки, для меня – потеря жизненного пути. Думаешь, я ничего еще не понял? Ты наиграешься и будешь цел, а я останусь, сломленный, замаливать до конца жизни свои непростительные грехи. Ты мне не нравишься, Хекдже, я уже почти ненавижу тебя. Твой эгоизм, твою самоуверенность, твои… — Донхэ запнулся, почувствовав нежные прикосновения к волосам, словно по мановению волшебного ластика стирающие в голове все слова, что он собирался сказать, — твои вот эти странные фокусы…
Ынхек не слушал ни единого слова из всей этой отчаянной тирады, что Донхэ, наконец, смог выпустить из себя наружу. Ощущая его яростную хватку, он лишь улыбался и рассматривал пышущего возмущением парня, как маньяк с лихорадочным блеском во взгляде смотрит на жертву, что, сама того не понимая, кинулась к нему в руки. Больше слов, его занимала чувствительная кожа на шее парня, чувственно реагирующая на каждое прикосновение его пальцев – Донхэ терялся и путался в словах, его взгляд начинал хаотично бегать по лицу Хекдже, неизбежно возвращаясь к губам. Он постепенно затихал, чувствуя, как иссякает под воздействием теплого дыхания, порхающего, словно бабочка, у его уха, весь неистовый словесный поток, смывая собой в голове все надежды на благоразумие.
— Я поцелую тебя сам лишь раз, — шепот Ынхека, почти беззвучный, ощущался каждой тончайшей пульсацией воздуха на коже, — потом, как и в первый раз, буду ждать тебя.
Оба смотрели друг другу прямо в глаза, держа их широко раскрытыми: глаза Донхэ - с неуверенностью, глаза Ынхека - глубокие, утягивающие в черный водоворот безумия и неизвестности - с интересом и молчаливой просьбой о подчинении.
Горячие губы мазнули по щеке и прижались к плотно закрытому от страха рту. Помедлив несколько секунд, чтобы Донхэ мог привыкнуть к близости, Хекдже придвинулся ближе, касаясь его губ мягкими кроткими поцелуями. Не встретив отпора, он на пробу коснулся языком сухой кожи, обводя кончиком манящую расщелину между губами и проникая вглубь. Донхэ судорожно выдохнул, впуская влажный язык в свой рот, и обреченно прикрыл глаза. Возбуждение горячим медом расползалось по коже, проникая внутрь тела, сквозь кости, и концентрировалось тугим комком в животе. Оно мешало слышать – звенящий шум в ушах гулом отражался в голове, оно мешало видеть – глаза инстинктивно закрывались при каждой отчаянной попытке очнуться, оно не давало двигаться – тело напряглось, словно сильно натянутая струна. Когда чужой язык острой иглой коснулся его собственного, струна эта в теле содрогнулась и запела, рассылая вибрации до самых кончиков пальцев, и Донхэ со стоном больного желания подался навстречу, сплетая их языки в тягучем томном танце. Собственные губы отчаянно ловили чужие в исступленном порыве почувствовать их вкус, почувствовать теплоту и влагу чужого рта, что словно божественный нектар избавляла от жажды.
Ощутив на губых кошачьи покусывания Ынхека, Донхэ зарычал – неистовый протест, словно отравленная ядом стрела, прошел через сознание, в голове ярким огнем полыхнул живой крик. Все его естество противилось черным прикосновениям, под кожей ходуном ходили напряженные мышцы, готовые в любой момент скинуть прильнувшее к себе тело, но вместо этого лишь заставляющие прижиматься к нему сильнее.
Парадокс.
Чужие ладони легли на бедра и настойчиво потянули к себе, когда нога Ынхека, Бог весть каким образом уже наполовину перелезшего на пассажирское кресло, вклинилась между его коленями и подтянулась выше. Донхэ вскинулся, до крови кусая Хекдже за губу, – нога того коснулась его ширинки, воровато уличив в возбуждении. Не помня себя, Донхэ потянулся вверх, чтобы не упустить его губ, резко обтираясь твердым пахом о его ногу и с тяжелым стоном выдыхая в рот. Тело задрожало - перед плотно закрытыми глазами белыми пятнами по черному полотну мелькали строки из библии, а чужие губы в противовес мягко терзали его, разрывая мысли на части, сводя с ума и не давая прервать безумие.
Почувствовав его настроение и приближающуюся истерику, Ынхек замер и, еле найдя в себе силы оторваться от желанного тела, отодвинулся и рывком откинулся назад на свое сидение. Донхэ осиротело прикрыл ладонями пылающее лицо. Оба смотрели в разные стороны и дышали так, словно пробежали стометровку.
— Ты в состоянии сейчас быть обычным злобным Донхэ, или тебе плохо, как ночью? — Нарушил тишину Ынхек в неумелой попытке разрядить обстановку и разбить молчание.
Донхэ бросил на него уничтожающий взгляд.
— Я в порядке. Только вот сижу и думаю, почему именно ты?
— Почему именно я тебя так возбуждаю?
— Почему именно ты ее брат!
Ынхек закусил губу, сосредоточенно погрузившись в свои мысли. Донхэ с удивлением обернулся – видеть его таким рассеянным и поникшим было непривычно и странно. Слабо вздохнув, он вышел из машины и побрел к дому. Ынхек ошибся в догадках. Ему не было плохо. Плохо будет потом.
Сзади послышались торопливые шаги, и спустя миг не в меру серьезный Ынхек одернул его за плечо.
— Донхэ, погоди. — Сбивчиво начал он, пытаясь между делом выровнять дыхание. — После произошедшего не могу не сказать… Я благодарен за твою эту минутную честность. Я думал, ты будешь до победного конца отпираться и прятаться за маской нетерпимости, но сейчас ты мне ответил со всей искренностью, на которую способен человек, который сам этой искренности же и боится.
— Тебе-то что от этого? Это потешило твое самолюбие? — Донхэ горько усмехнулся. — Хекдже, тебе не это было нужно. Твоей целью было сбить меня с толку. Как видишь, у тебя получилось. Браво. Но честным я сейчас был не с тобой, а с собой.
Ынхек досадливо цокнул, отводя взгляд.
— Не знаю, почему именно сейчас, но мне все же не по себе. Возможно, я делаю что-то неправильное, но извиняться нет смысла - я совершенно ни о чем не жалею. Ты нравишься мне до одури, и, наверное, будь у меня еще сто шансов снова развести тебя на поцелуй, я бы все их использовал. Отравляет все лишь твой сан.
— Все это неправильно при любом раскладе, - Донхэ покачал головой.
— А ты, Хэ? Я знаю, ты жалеешь обо всем, что случилось, да и вообще о том, что узнал меня. Но ответь, прямо сейчас ты … хотел бы поцеловать меня снова?
Донхэ внимательно посмотрел на взволнованное лицо напротив, в жаждущие ответа блестящие темно-карие глаза. Черт.
— Да.
Ынхек блаженно выдохнул и, скрывая улыбку, порывисто прижал его к себе, скручивая в объятиях.
— Пойдем в дом. — Донхэ недовольно уперся руками в его грудь. — Хекдже, сейчас мы все разъедемся. Давай договоримся, что все, что здесь было, останется тут и не повторится вновь.
Хекдже послушно отстранился, и мотнул головой, отряхивая челку - от былой теплой улыбки и виноватого выражения не осталось и следа.
— Не могу обещать.
Они разъехались спустя час.
Выходные окончились, пора было возвращаться в Сеул. Донхэ уехал вместе с Сорой и Донхва, нетерпеливо попрощавшись со всеми в стремлении поскорее покинуть ставшее всего за два дня неуютным родное место. Он мечтал окунуться в будни своей обыденной реальности и забыть этот уик-энд, как страшный сон, – забыть Хекдже с его резким взглядом, что подобно мифической Горгоне превращает тело в недвижимый камень, его требовательные губы и поцелуи, от которых при одном воспоминании по телу пробегает волна мурашек и поднимается температура.
Протягивая руку Хекдже для прощального рукопожатия, он облегченно улыбался и без обиняков и лукавства заявил, что знакомству ничуть не рад, и искренне надеется, что до свадьбы они уже не пересекутся.
— Ты так мил и любезен, что я сейчас расплачусь. — Ынхек усмехнулся и чуть дольше положенного задержал его руку в своей, с силой сжав. Затем произнес еле слышно совсем низким голосом, прищурившись и слегка склонив голову: — Но мне что-то кажется, что не получится. Ты вернешься сам. Поэтому до встречи.
И беспечно и весело подмигнув ему, он развернулся и бодро зашагал к своей машине.
Virtue and vice
Автор: Lady Simple
Фэндом: Super Junior
Персонажи: Ынхек/Донхэ
Рейтинг: NC-17 [когда-нибудь хд]
Жанры: RPS, AU
Предыдущие
7 главаДонхэ в замешательстве смотрел вслед гордо дефилирующему из церкви Хекдже, размышляя, как же ему поступить: отказ ехать с ним вызовет череду вопросов от недоумевающих родителей, да и времени на дорогу он потратит немало, согласившись же вновь обречет себя на приставания и двусмысленные намеки со стороны Ынхека, судя по всему и не думающего отступать от затеянного.
Устало опустившись на ступеньку у алтаря, он спрятал лицо в ладонях.
— Отец, как вы считаете, — мысленно почувствовав приближение старика, не поднимая головы, спросил Донхэ, — если демон-искуситель сам преследует меня по пятам, что мне делать? Куда бежать?
Настоятель присел рядом с ним, с отеческой заботой глядя на уже повзрослевшего, но все еще наивного и неопытного ребенка, впервые столкнувшегося с серьезной жизненной проблемой. С проблемой настоящего выбора.
— Ты ведь сам сегодня читал об этом людям, мой мальчик. — Святой отец загадочно улыбнулся. — Как же так получается, что ты не понимаешься смысла прочитанных строк?
— Я понимаю! – Вспыхнул Донхэ, нервно теребя пальцами рукав. — Просто все это сложно, и даже очевидные вещи теперь вдруг стали слишком трудновыполнимыми…
— Если ты хочешь сохранить веру, стоит победить искушение, избавиться от его источника.
— Ну что же мне, убить его? — Донхэ сокрушенно покачал головой. — Надо оградить себя, но я не знаю, как. Он подобрался слишком близко.
— И все же ты совершенно ничего не понимаешь. – Вздохнув, старый священник поднялся на ноги и, отряхнув полы рясы, поучительно посмотрел на грустного парня. — От искушения не скроешься, оно будет преследовать тебя всю твою долгую жизнь – не одно, так другое. Наша святая истина в том, что мы встречаем его без страха, с высоко поднятой головой, с глазами, полными веры. Наша вера дает нам силы бороться, дает силы побеждать. Это вера в себя, Донхэ, вера в то, что ты сможешь, пусть даже путем страданий, преодолеть земные страсти. Поэтому ты не должен прятаться, а должен встретить его лицом к лицу, и понять, сильна ли твоя вера, сможешь ли ты пройти через это.
— Что будет, если я не смогу? — Голос Донхэ дрогнул от волнения.
— Взрослеешь, Сын мой, — Старик тепло сжал его ладонь и помог подняться на ноги. — Раньше ты считал, что справишься со всеми невзгодами и выйдешь победителем из любого поединка с судьбой. Сохраняй веру. Она поможет тебе.
— Вы даже не представляете, в какой я беде, Отец. — Прощаясь, пробормотал парень.
— Я видел. У твоего «демона» белые волосы и чистые глаза.
Донхэ стыдливо вжал голову в плечи, словно нашкодивший котенок, но старик ободряюще сжал его плечо.
— Лицом к лицу, Ли Донхэ. Я буду за тебя молиться.
— Спасибо вам. — Донхэ наскоро перекрестился и быстрым шагом двинулся в сторону своего неизвестного, зыбкого будущего - единственной оставшейся у забора машины, из которой доносились мощные басы современной музыки.
— Ну ты и тормоз! — весело воскликнул Хекдже, как только Донхэ с грациозностью бегемота плюхнулся на переднее сиденье, чуть не запутавшись в полах своих длинных одежд. — Музычку оставим или, может, поболтаем?
Не удостоив его ответом, Донхэ молча прибавил громкость на магнитоле и откинулся на спинку кресла. По радио играла Sorry Sorry Answer - одна из его любимых балладных песен некой молодежной группы – медленная, мелодичная, тягучая, словно патока.
— О, одобряю. — Ынхек дал по газам. — Я недавно под эту песню ставил номер в клубе, как раз сейчас последние две недели будет продолжаться прогон. Наверное, говорить такое нескромно, но танец офигенный.
— Как будто ты знаешь, что такое скромность. — Отчужденно пробормотал нахмурившийся Донхэ, пытаясь выветрить из головы внезапно всплывший образ танцующего Хекдже. — То, что ты мне вчера продемонстрировал – это оттуда?
— Нет, ты что. То была чистая мгновенная импровизация. За мое выступление, тем более приватное, придется платить уже реальные деньги, одними поцелуями не отвертишься. — Сказав это, Ынхек прыснул. Определенно, стоило произнести эту фразу хотя бы для того, чтобы увидеть, как по щекам парнишки лавой растекается яркий румянец.
— Жаль, была бы неплохая сделка. — Сквозь зубы процедил брюнет, старательно отводя взгляд.
Ынхек хмыкнул. Донхэ не был бы Донхэ, не попытайся он огрызнуться даже в такой щекотливой для него ситуации.
— Для тебя я могу отступить от правил, если ты так сильно снова хочешь увидеть стриптиз в моем исполнении.
— Я же шучу, кретин. – С апломбом проговорил Донхэ. - Даже уже бы последний идиот понял, что я не хочу ни видеть твои танцы, ни тем более платить за них поцелуями.
— Я понял. Тоже шучу, тупица, сказал же, что здесь поцелуями деньги не заменить.
Обменявшись любезностями, оба замолчали, переводя дух.
— Хотя как знать. — Первым нарушил молчание Хекдже. — Донхэ, а ты умеешь танцевать?
Донхэ недоуменно уставился на него.
— Я сказал что-то очень странное? Или у священников на роду написано, что они не танцуют?
— Нет, я просто не ожидал такого вопроса. — Он задумчиво замычал, перебирая в голове воспоминания. — Я занимался танцами лет в тринадцать, примерно на протяжении лет трех. В целом танцую неплохо, но давно не было практики.
— Это легко исправить. — Хекдже удовлетворенно кивнул.
— Ха. До твоих «шедевров» мне все равно далеко, я даже и пытаться никогда не стану.
— Ты о стриптизе? Вчерашнее покоя не дает? — Ынхек довольно хихикнул, а потом серьезно посмотрел Донхэ в глаза. — Все-таки когда-нибудь ты станцуешь для меня.
Донхэ возмущенно фыркнул.
— Да прямо сейчас! Хекдже, ты, кажется, совсем забыл, с кем разговариваешь.
— С псевдо-святошей, который запутался в своих ощущениях и боится сам осознать свои желания.
Донхэ вздрогнул, мысленно сопоставив его фразу с напутствиями своего наставника. Нужно быть честным, чтобы понять, с чем (или с кем) сражаться.
Машина плавно свернула к высокому забору, обрамленному высокими многолетними деревьями, скрывающими ее от других глаз, и остановилась в тени. Ни заезжать во двор, ни выходить из машины Ынхек не спешил.
— Хэ, давай начистоту, — хриплый голос, которым он его позвал, горьким горячим шоколадом растекся по воздуху, поднимая на коже волны уже привычного необъяснимого трепета. Донхэ повернул мгновенно одеревеневшую шею, сталкиваясь с заинтересованным взглядом напротив. — Я тебе нравлюсь?
Донхэ сглотнул, плотно сжав челюсти и боясь выдавить из себя хоть какой-нибудь звук.
— Боишься сказать, что ответ положительный, потому что Он разозлится? — Ынхек насмешливо вскинул бровь и тут же удивленно вскрикнул – Донхэ, яростно сверкнув глазами, крепко ухватил его под локоть, дергая на себя.
— Может, лучше я скажу, что меня в тебе бесит? — Разъяренно зашипел священник. — Твое наплевательское отношение к другим, в частности, ко мне. То, что для тебя шутки, для меня – потеря жизненного пути. Думаешь, я ничего еще не понял? Ты наиграешься и будешь цел, а я останусь, сломленный, замаливать до конца жизни свои непростительные грехи. Ты мне не нравишься, Хекдже, я уже почти ненавижу тебя. Твой эгоизм, твою самоуверенность, твои… — Донхэ запнулся, почувствовав нежные прикосновения к волосам, словно по мановению волшебного ластика стирающие в голове все слова, что он собирался сказать, — твои вот эти странные фокусы…
Ынхек не слушал ни единого слова из всей этой отчаянной тирады, что Донхэ, наконец, смог выпустить из себя наружу. Ощущая его яростную хватку, он лишь улыбался и рассматривал пышущего возмущением парня, как маньяк с лихорадочным блеском во взгляде смотрит на жертву, что, сама того не понимая, кинулась к нему в руки. Больше слов, его занимала чувствительная кожа на шее парня, чувственно реагирующая на каждое прикосновение его пальцев – Донхэ терялся и путался в словах, его взгляд начинал хаотично бегать по лицу Хекдже, неизбежно возвращаясь к губам. Он постепенно затихал, чувствуя, как иссякает под воздействием теплого дыхания, порхающего, словно бабочка, у его уха, весь неистовый словесный поток, смывая собой в голове все надежды на благоразумие.
— Я поцелую тебя сам лишь раз, — шепот Ынхека, почти беззвучный, ощущался каждой тончайшей пульсацией воздуха на коже, — потом, как и в первый раз, буду ждать тебя.
Оба смотрели друг другу прямо в глаза, держа их широко раскрытыми: глаза Донхэ - с неуверенностью, глаза Ынхека - глубокие, утягивающие в черный водоворот безумия и неизвестности - с интересом и молчаливой просьбой о подчинении.
Горячие губы мазнули по щеке и прижались к плотно закрытому от страха рту. Помедлив несколько секунд, чтобы Донхэ мог привыкнуть к близости, Хекдже придвинулся ближе, касаясь его губ мягкими кроткими поцелуями. Не встретив отпора, он на пробу коснулся языком сухой кожи, обводя кончиком манящую расщелину между губами и проникая вглубь. Донхэ судорожно выдохнул, впуская влажный язык в свой рот, и обреченно прикрыл глаза. Возбуждение горячим медом расползалось по коже, проникая внутрь тела, сквозь кости, и концентрировалось тугим комком в животе. Оно мешало слышать – звенящий шум в ушах гулом отражался в голове, оно мешало видеть – глаза инстинктивно закрывались при каждой отчаянной попытке очнуться, оно не давало двигаться – тело напряглось, словно сильно натянутая струна. Когда чужой язык острой иглой коснулся его собственного, струна эта в теле содрогнулась и запела, рассылая вибрации до самых кончиков пальцев, и Донхэ со стоном больного желания подался навстречу, сплетая их языки в тягучем томном танце. Собственные губы отчаянно ловили чужие в исступленном порыве почувствовать их вкус, почувствовать теплоту и влагу чужого рта, что словно божественный нектар избавляла от жажды.
Ощутив на губых кошачьи покусывания Ынхека, Донхэ зарычал – неистовый протест, словно отравленная ядом стрела, прошел через сознание, в голове ярким огнем полыхнул живой крик. Все его естество противилось черным прикосновениям, под кожей ходуном ходили напряженные мышцы, готовые в любой момент скинуть прильнувшее к себе тело, но вместо этого лишь заставляющие прижиматься к нему сильнее.
Парадокс.
Чужие ладони легли на бедра и настойчиво потянули к себе, когда нога Ынхека, Бог весть каким образом уже наполовину перелезшего на пассажирское кресло, вклинилась между его коленями и подтянулась выше. Донхэ вскинулся, до крови кусая Хекдже за губу, – нога того коснулась его ширинки, воровато уличив в возбуждении. Не помня себя, Донхэ потянулся вверх, чтобы не упустить его губ, резко обтираясь твердым пахом о его ногу и с тяжелым стоном выдыхая в рот. Тело задрожало - перед плотно закрытыми глазами белыми пятнами по черному полотну мелькали строки из библии, а чужие губы в противовес мягко терзали его, разрывая мысли на части, сводя с ума и не давая прервать безумие.
Почувствовав его настроение и приближающуюся истерику, Ынхек замер и, еле найдя в себе силы оторваться от желанного тела, отодвинулся и рывком откинулся назад на свое сидение. Донхэ осиротело прикрыл ладонями пылающее лицо. Оба смотрели в разные стороны и дышали так, словно пробежали стометровку.
— Ты в состоянии сейчас быть обычным злобным Донхэ, или тебе плохо, как ночью? — Нарушил тишину Ынхек в неумелой попытке разрядить обстановку и разбить молчание.
Донхэ бросил на него уничтожающий взгляд.
— Я в порядке. Только вот сижу и думаю, почему именно ты?
— Почему именно я тебя так возбуждаю?
— Почему именно ты ее брат!
Ынхек закусил губу, сосредоточенно погрузившись в свои мысли. Донхэ с удивлением обернулся – видеть его таким рассеянным и поникшим было непривычно и странно. Слабо вздохнув, он вышел из машины и побрел к дому. Ынхек ошибся в догадках. Ему не было плохо. Плохо будет потом.
Сзади послышались торопливые шаги, и спустя миг не в меру серьезный Ынхек одернул его за плечо.
— Донхэ, погоди. — Сбивчиво начал он, пытаясь между делом выровнять дыхание. — После произошедшего не могу не сказать… Я благодарен за твою эту минутную честность. Я думал, ты будешь до победного конца отпираться и прятаться за маской нетерпимости, но сейчас ты мне ответил со всей искренностью, на которую способен человек, который сам этой искренности же и боится.
— Тебе-то что от этого? Это потешило твое самолюбие? — Донхэ горько усмехнулся. — Хекдже, тебе не это было нужно. Твоей целью было сбить меня с толку. Как видишь, у тебя получилось. Браво. Но честным я сейчас был не с тобой, а с собой.
Ынхек досадливо цокнул, отводя взгляд.
— Не знаю, почему именно сейчас, но мне все же не по себе. Возможно, я делаю что-то неправильное, но извиняться нет смысла - я совершенно ни о чем не жалею. Ты нравишься мне до одури, и, наверное, будь у меня еще сто шансов снова развести тебя на поцелуй, я бы все их использовал. Отравляет все лишь твой сан.
— Все это неправильно при любом раскладе, - Донхэ покачал головой.
— А ты, Хэ? Я знаю, ты жалеешь обо всем, что случилось, да и вообще о том, что узнал меня. Но ответь, прямо сейчас ты … хотел бы поцеловать меня снова?
Донхэ внимательно посмотрел на взволнованное лицо напротив, в жаждущие ответа блестящие темно-карие глаза. Черт.
— Да.
Ынхек блаженно выдохнул и, скрывая улыбку, порывисто прижал его к себе, скручивая в объятиях.
— Пойдем в дом. — Донхэ недовольно уперся руками в его грудь. — Хекдже, сейчас мы все разъедемся. Давай договоримся, что все, что здесь было, останется тут и не повторится вновь.
Хекдже послушно отстранился, и мотнул головой, отряхивая челку - от былой теплой улыбки и виноватого выражения не осталось и следа.
— Не могу обещать.
Они разъехались спустя час.
Выходные окончились, пора было возвращаться в Сеул. Донхэ уехал вместе с Сорой и Донхва, нетерпеливо попрощавшись со всеми в стремлении поскорее покинуть ставшее всего за два дня неуютным родное место. Он мечтал окунуться в будни своей обыденной реальности и забыть этот уик-энд, как страшный сон, – забыть Хекдже с его резким взглядом, что подобно мифической Горгоне превращает тело в недвижимый камень, его требовательные губы и поцелуи, от которых при одном воспоминании по телу пробегает волна мурашек и поднимается температура.
Протягивая руку Хекдже для прощального рукопожатия, он облегченно улыбался и без обиняков и лукавства заявил, что знакомству ничуть не рад, и искренне надеется, что до свадьбы они уже не пересекутся.
— Ты так мил и любезен, что я сейчас расплачусь. — Ынхек усмехнулся и чуть дольше положенного задержал его руку в своей, с силой сжав. Затем произнес еле слышно совсем низким голосом, прищурившись и слегка склонив голову: — Но мне что-то кажется, что не получится. Ты вернешься сам. Поэтому до встречи.
И беспечно и весело подмигнув ему, он развернулся и бодро зашагал к своей машине.
8 глава
Глава 8.
После своих знаменательных выходных, Ынхек не позвонил. В принципе, в этом было мало чего удивительного, учитывая его ветреность и неограниченное влечение к независимости. Он, словно ветер, появлялся и пропадал без предупреждения, предпочитая сам назначать людям встречи и сообщать о своем присутствии. Но, не получив новостей даже на пятый день после его предполагаемого возвращения, Шивон заволновался и поспешил первым связаться со своим легкомысленным другом.
— Старина, я уже было думал, что ты натворил делов на помолвке сестры, и тебя там заживо закопали! – Оптимистично загорланил он в трубку, едва заслышав невзрачно брошенное приветствие. — Куда ты пропал?
— Да никуда. Работаю, верчусь то там, то сям. На этих и следующих выходных придется потрудиться – в клуб наведываются какие-то шишки, номер должен блистать.
— Удивительно, что ты волнуешься об этом. Одно твое присутствие на сцене уже делает выступление неотразимым.
— Ага, — Ынхек удовлетворительно ухмыльнулся в трубку и зевнул. — Кстати, у меня катастрофический недотрах на этой неделе. Как насчет заехать за мной завтра после выступления?
— А чем закончилась твоя гениальная авантюра со святым деверем? — Шивон в открытую рассмеялся, от всей души надеясь, что у Хекдже ничего не получилось и что он вообще уже думать забыл о своем глупом запале.
— Я нигде не могу его найти, - моментально помрачневший голос разбил вдребезги надежду на то, что Хекдже соединился со здравым смыслом. — Я раньше даже никогда не задумывался над тем, как много в Сеуле церквей.
— Так вот чем ты был занят всю неделю. — Шивон закатил глаза. — Я гляжу, ты не ищешь легких путей. Спросить у сестры не проще?
— Она разорвет меня в клочья, — Ынхек нервно захихикал. — Она разгадала всю эту историю как дважды два в тот же день и устроила мне крышесносящий выговор, запретив Донхэ и пальцем трогать. Как будто это могло что-то изменить – крючок-то уже заброшен, и рыбка заглотила наживку.
— А кто из вас рыбка? – Скептично поинтересовался Шивон, но Ынхек не слышал. Он вдруг резко спохватился и взволнованно затараторил в трубку:— Ши, ты должен мне помочь. Я совсем забыл, что у тебя полно связей в церковной сфере. Надо найти Святого Отца Донхэ.
— Иди к черту, Хек, – провыл Шивон разочарованно, — я же сказал, в этом деле моей помощи не жди. На себя я такой грех брать не стану.
— Моралисты хреновы. — Пробубнил Хекдже. - Слушай. В любом случае мы с ним увидимся на свадьбе, и вскоре я буду знать и его адрес, и где он работает. Столкновение неизбежно, а я просто хочу его ускорить. — Он замешкался. — Я хочу его увидеть, Шивон, и только. Пожалуйста.
Шивон устало потер виски. Почему-то всегда так выходило, что Ынхек добивался своего. Донхэ, скорее всего, исключением в этой цепи не станет.
— Я постараюсь узнать о его церкви, Хек, не более. Мне все еще стоит заезжать за тобой завтра?
— Заезжать? — Рассеянно переспросил Ынхек, по всей видимости, уже забыв о своем предложении. — А, да! Конечно. И спасибо заранее.
— Не благодари.
Шивон задумчиво покрутил в руке замолкшую трубку, складывая в голове обрывочные впечатления от рассказов и эмоций друга в общую картину. Ынхек сам не свой и ведет себя совсем по-новому. Поэтому вопрос, кто из этих двоих рыбка, а кто рыбак, все еще открыт.
***
Спустя неделю Ынхек стоял в тени деревьев неподалеку от входа в небольшую аккуратную церковь. Народу ни внутри, ни снаружи особо не было, лишь пара человек пришли помолиться – то ли день был такой, то ли действительно все меньше людей с каждым годом сохраняют бескорыстную веру и надежду в непоколебимую святую силу, что сохраняет для них грядущий день.
Ынхек стоял уже полчаса и беспрестанно задавался вопросом, что он здесь делает. Шутка ли - приезжает к этому месту уже второй раз и, словно неопытный глупец, все так же не решается выйти из своего выдуманного укрытия, лишь издали наблюдая, как Донхэ, словно по расписанию, именно в это время каждый день спускается в сад и читает про себя библию на скамье под сенью тихо шелестящего кроной дерева. Ынхек с досадой прикурил, в который раз проклиная себя за это идиотское смятение, что опять пригвоздило его к месту и заставляло, словно сталкеру, пялиться на парнишку.
Одухотворенный Донхэ был прекрасен. В эти моменты на его лице закрепляется умиротворенное выражение, будто он постигает неведомые доселе тайны, дарующие великое просвещение и душевный покой. Наверное, потому Ынхек и не осмеливался помешать этому в какой-то мере ритуальному единению чистой, но мечущейся в томлении, души и ее Творца, с каждой проведенной втихаря наедине с ними минутой сомневаясь в уместности своего присутствия и вмешательства.
Донхэ обессиленно захлопнул книгу и, зажмурившись, прислонился лбом к черной шершавой обложке, на лбу тенью пролегла глубокая морщинка. Нечто тяжелое терзало его сознание - после возвращения из родного города работа не шла, неудачливые руки приобрели еще более разрушительную силу, оборачивая в руины все, за что бы он ни брался, а мысли беспрестанно крутились вокруг произошедших дома событий.
Расчеты, что все вернется на круги своя, оказались более чем провальными, хотя первые несколько дней ДонХэ и вправду испытывал облегчение и свободу от отсутствия Хекдже в поле своего зрения. Только вот из головы он никуда не исчезал, постепенно заполняя одним собой воспоминания - порой, задумавшись и не замечая этого, Донхэ перебирал их, словно нити запутанного клубка: их первую встречу у клуба, когда нелегкая понесла его в тот проклятый квартал, его дерзкий взгляд, их знакомство в Мокпо, его поведение и его прикосновения. Все это не давало теперь покоя, преследуя его даже во сне.
Эти изменения в Донхэ не остались незамеченными для Кюхена, с удивлением и тревогой наблюдающего за резкими переменами в его настроении. Донхэ психовал, грубил, опаздывал на службы, а под глазами его залегли темные круги, свидетельствующие о бессонных ночах, что он проводил в бесчисленных молитвах. Потом его прорвало - глотая слезы и заикаясь, он рассказал обо всем лучшему другу. Сам Кюхен мало чем мог помочь ему, скорее наоборот – после отступившего первичного шока он отнесся к этому более чем иронично, будто всегда ожидал, что когда-нибудь нечто подобное с свершится, но при этом своими шутками и подколами он помогал Донхэ отвлечься и выбраться из самых чернейших глубин депрессии.
Донхэ силой прервал свои мучительные размышления и поднялся на ноги, проводя взглядом одинокую старушку, направляющуюся к выходу из территории храма. Взгляд моментально зацепился за белобрысую макушку впереди шагающего парня, и Донхэ раздраженно сжал зубы - он был бы рад забыть о Хекдже хотя бы здесь, но воображение уже не первый раз подсовывает подобные сюрпризы, заставляя в каждом встречном крашеном парне видеть Ынхека. Вот и сейчас - снова прелестнейшая галлюцинация, только на этот раз самая реалистичная. У выхода парень обернулся, и сердце Донхэ неудержимо понеслось вскачь, грозясь вырваться из грудной клетки. Это был он, вне всяких сомнений на этот раз. Не успев ничего обдумать, Донхэ окликнул его и опрометью кинулся вслед, надеясь не упустить из виду воплощенный вживую образ, что мучал его все это время. Ынхек, застигнутый врасплох, несколько смущенно шагнул навстречу.
— Что... что ты тут делаешь? — Возмущенно начал Донхэ, одновременно и восторженно рассматривая свой мираж, и злясь на себя за такую реакцию.
— И я тоже рад тебя видеть, — Ынхек, наконец, расслабился, встретившись с привычной милой колючей реакцией, по которой он, оказывается, уже успел всерьез соскучиться. — Хотел было наврать тебе, что случайно забежал помолиться, но да хрен с ним. Пришел посмотреть, как ты по мне скучаешь.
— Боюсь, ты скучаешь по мне больше, раз даже не поленился найти это место.
— С этим и не поспоришь, — Ынхек обескураживающе улыбнулся, очаровательный в своей прямоте. — Почти две недели без твоих ершистых комментариев - я чуть не умер от тоски.
— По тебе не скажешь. — Донхэ скрестил руки на груди. — Как ты нашел меня?
— Дай-ка подумать... Я слышу зов твоего сердца. Оно даже сейчас рвется ко мне, — Ынхек приложил ладонь к грудной клетке Донхэ, откровенно веселясь над хмурой реакцией священника на его драматические актерские навыки.
Донхэ, вскипев, звонко треснул его по руке.
— Не разыгрывай комедию, Хекдже. Я ведь просил тебя не искать со мной встреч.
— Да кто их ищет?! Я, между прочим, уже уходил отсюда, когда ты вдруг сломя голову ломанулся за мной. Кстати, как я и прогнозировал. — Довольный собой, он снова расплылся в хитрой улыбке.
Донхэ стушевался, не зная, как достойно ответить на его в общем-то справедливое замечание. И действительно, с какой радости он за ним побежал?
— Но почему тогда ты решил уйти незамеченным? — Он непонимающе воззрился на него. Первичный стресс от внезапного возвращения Хекдже прошел, и его заменило искреннее любопытство и даже в некотором роде удовлетворение от того, что вот он - здесь, стоит из плоти и крови. Настоящий Хекдже, а не видение из снов.
— А вот этот вопрос уже и мне самому интересен, — посерьезнел Ынхек. — Наверное... все потому, что ты был всерьез занят своими духовными делами, и я решил не отвлекать тебя.
"Черт, вот же идиотское оправдание", - пронеслось у него в голове, и он он досадливо поморщился.
— Странно, — протянул Донхэ, — помешать чтению библии - это меньшая из "неприятностей", которые ты мне устраиваешь все это время.
— Скорее, она наименее "приятная", — Ынхек выразительно посмотрел на тотчас же разрумянившегося после этих слов парня и, спохватившись, поспешно бросил взгляд на наручные часы. — На самом деле мне пора бежать, Хэ, прости, но работа не ждет. Поболтаем в другой раз.
Донхэ хотел было заверить, что его это не так уж и расстраивает, но не успел он и рта раскрыть, как почувствовал легкое прикосновение на губах. Это не был поцелуй - всего лишь быстрое невесомое касание, не продлившееся и секунды, мелькнувшее, точно легкий порыв ветра, но оно окатило Донхэ кипятком с головы до ног. Всего одно касание - а кровь закипела, бросаясь к лицу, ладони крепко впились в руку Хекдже, удерживая его на месте, не давая ни уйти, ни приблизиться. Донхэ испуганно смотрел на него, неосознанно затаив дыхание.
— Ты же простишь мне эту вольность, — не спрашивая, а утверждая, шепнул ему Ынхек и, ухмыльнувшись, высвободил руку и устремился прочь.
В прострации Донхэ вернулся в храм.
После того, как он поймал себя на том, что не понял смысла ни одного слова из рассказа пришедшей к нему на исповедь немолодой женщины, Донхэ вполне четко осознал, что работать дальше после странного визита Хекдже уже не в состоянии. Он рассеянно выдавил несколько стандартных заученных фраз, отпуская ей какие-то неведомые ему грехи, и, наконец освободившись, вышел на крыльцо церкви - подышать прохладным воздухом и прийти в себя. Губы его подрагивали, до сих пор сохраняя на себе отпечаток нежного прикосновения, и Донхэ прислонился лбом к холодной поверхности каменной колонны, пытаясь остудить снова нарастающий в груди жар.
— Ну почему Ты не помогаешь мне? — он с тоской поднял голову на возвышающийся над дверьми большой деревянный крест. — Один я уже не справляюсь.
Словно в ответ на его тихий вопрос воздух задрожал от боя башенного колокола, возвещающего о начале вечерней службы. Донхэ подскочил как ошпаренный и кинулся внутрь. Резкий виток возбужденного волнения в душе рвался наружу бурлящей энергией и неосмысленным желанием двигаться, занять чем-то тело и отвлечь сердце, и Донхэ взбудораженно носился по церкви, стремясь помочь всем и каждому, сам толком не понимая в чем, и на деле лишь прибавляя работы. После того, как он чуть не перевернул верх дном чан со святой водой, старший священник деликатно попросил его не вмешиваться, и, справившись о его нездоровом виде, посоветовал по окончании службы сразу идти домой.
Злясь на себя и на весь мир, Донхэ понуро встал у дверей церкви, решив не участвовать в действии активно, а лишь наблюдать со стороны. Он блуждающим взглядом обвел присутствующих, невольно припомнив мессу в Мокпо, когда в монохромном оттенке остальных прихожан ярким пятном выделялась яркая блондинистая шевелюра, из-под которой за ним с весельем всю службу следили озорные карие глаза. В этот раз ее здесь не было. Едва задушив зарождающееся в себе разочарование, Донхэ вновь задумчиво прикусил губу - воспоминание о сегодняшнем легком поцелуе укололо острой булавкой, заставив подняться дыбом каждый волос на теле, предательски не вовремя напоминая о похожих ощущениях, что он испытал с ним наедине тогда, в машине. Низ живота сладко заныл, по тело разлилось приятное тепло.
Неправильное. Запретное.
Донхэ мотнул головой, вырывая себя из трясины воспоминаний, и перевел внимание на происходящее в церкви и похолодел - за воспоминаниями о Хекдже он пропустил полностью добрую часть службы. Он уставился на главного священника, прислушиваясь к его речи, пытаясь вникнуть в смысл его слов, но осознание собственной ошибки - того, что на некоторое мгновение в его голове первое место вместо Бога заняли мысли о Хекдже - выбило почву из-под ног. Волнение не давало сосредоточиться, а ощущаемая ранее истома в теле только усиливалась по мере того, как величественно разворачивался перед ним во всей своей греховности факт собственного сексуального возбуждения в церкви.
"Черт, черт, черт, да почему же все так?" — глаза его испуганно бегали, в голове каруселью кружились непозволительные сквернословия. Нервно прижав вспотевшую ладонь к губам, он с силой зажмурился и снова открыл глаза. Та же служба, те же люди, та же церковь, но теперь кажущиеся монотонным фильмом, на пленку которого он по ошибке попал черной кляксой - ненужный, отравляющий просмотр. Порочащий белую картину.
Незаметно пятясь к двери, Донхэ с мольбой всматривался в иконы, но те лишь молча смотрели в ответ, не успокаивая, не помогая.
"Я болен" — побледневшими губами прошептал он.
В спокойной церковной тишине за ним с грохотом захлопнулась дверь.
-
-
13.07.2013 в 20:30-
-
13.07.2013 в 21:25Потому что лень мое второе имя! Ты не представляешь, СКОЛЬКО у меня было разных экстремальных идей по всем фандомам, где я была... наруто, блич, темный дворецкий, реборн! И кроссоверы причем еще между некоторыми. Но я ленивая херня.
Из суджу я поначалу мечтала написать что-то сопливое по ханчолям, в итоге написав одно предложение забила хер =.= да и не удивлюсь если VV будет в итоге моим единственным фиком хдд
-
-
13.07.2013 в 23:44Потому что лень мое второе имя!
срочно переименовать!
да и не удивлюсь если VV будет в итоге моим единственным фиком хдд
Ничего, зато каким!
-
-
14.07.2013 в 16:31Ритусик, это ПОТРЯСАЮЩЕ!))
Читается так легко, отрываться не хочется!)
У твоего «демона» белые волосы и чистые глаза.
Я бы сквозь землю провалилась от стыда
Донхэ с грациозностью бегемота плюхнулся на переднее сиденье
Ооо, это мой стиль
хриплый голос, которым он его позвал, горьким горячим шоколадом растекся по воздуху
Долго пыталась представить себе, ахахах)) Очень красивое сравнение)
Ты вернешься сам. Поэтому до встречи.\
УИИИИИИИИИИИИИИ!))) Я буду ждать, когда он вернется
-
-
14.07.2013 в 16:36-
-
14.07.2013 в 18:49ахаххаа, я тоже могу себе это представить, но тогда, Ритусик, нам лучше не пересекаться, иначе
Шучу
-
-
05.09.2013 в 21:22-
-
06.09.2013 в 05:57Ритусик, случайно зашла сюда и увидела следующую главу!)))
ААААААААААААААААаа, как же красиво ты пишешь!) Такие сравнения яркие, сразу рисуется картина перед глазами. А самое интересное - это то, что непонятно, как дальше будет разворачиваться сюжет, потому что Донхэ ведь серьезный, на самом деле, парень и совсем не слабак, чтобы сразу сдаться. Поэтому безумно интересно читать его мысли, переживания!)
Ритусик, с нетерпением жду продолжения!)) *и описания нового номера Ынхека*
-
-
08.09.2013 в 20:07Hollywood Star, ну я не уверена, что он не слабак
А главе уже ж месяц где-то)))
-
-
08.09.2013 в 20:31ЭТО, наоборот, лучше оттянуть - длиннее фик будет XD-
-
08.09.2013 в 22:11Но ты ведь не информируешь меня об обновлениях!)) Я, к своему счастью, залезла на дневники и нашла ТАКОЕ!))